Польская Польша

Восточная Европа стряхнула с себя социализм как обрывки страшного сна

Начало ежегодного обледенения мне повезло провести в Польше (все-таки чуть-чуть более теплая страна). Ознакомительную поездку для СМИ Северо-запада России организовало Генеральное консульство Польши в Санкт-Петербурге совместно с Польской туристической организацией (http://www.visitpoland.ru). Незатейливая игра ума тут же связала это приглашение с объявленным федеральными телеканалами «осложнением российско-польских отношений».

Варшава. Костел – священное место почти для каждого поляка. Фото: Светлана Прокопьева.

В поезде до Петербурга, уже не надеясь заснуть под бесконечные разговоры соседей, вспоминаю всё, что я знаю о Польше. Получается немного: Речь Посполита, шляхта, которая выбирала себе монарха, Стефан Баторий и Иван Сусанин, разделы Польши и превращение ее в часть Российской империи (беспокойную, надо признать, часть), в XX веке – несколько совместно пережитых войн, «братство соцстран» и, наконец, ЕС и НАТО. Если теперь «сложные отношения», то когда были «простые»?

А все перечисленное перекрывает припоминание о том, что нынешние русские, украинцы, белорусы пришли на Восточно-Европейскую равнину откуда-то с берегов Вислы. Братья-славяне, никуда не денешься.

К утру в голове уже сформировалась моя личная цель данного предприятия: выяснить, насколько получится, в чем на самом деле заключается теперешняя «семейная ссора» России и Польши.

К середине дня, после задушевного общения в консульстве, появилась также начальная гипотеза, которую затем следовало подтвердить или опровергнуть: общение между русскими и поляками, между российскими и польскими и городами не имеет ничего общего с «международной политикой».

Исчерпывающего ответа на поставленные вопросы по результатам беглого осмотра Кракова, Варшавы, Закопане и Велички, разумеется, не получилось. Все, что можно сделать после недельного путешествия – это поделиться впечатлениями. А раззадоренное живыми картинками воображение нередко оказывается правдивее разумных рассуждений.

8 декабря. Прилетели

В аэропорте Кракова нас встретил гид. Наталья отлично говорила по-русски – это ее родной язык, как мы вскоре выяснили. Она извинялась перед нами за атмосферные неприятности – мелкий дождь, туман и ветер. Неподходящая погода для туризма, говорила Наташа, Краков сильно проигрывает, когда нет солнца, он «выглядит заплаканным».

По дороге в гостиницу Наталья показала нам первую частную радиостанцию, которую в 1980-х годах построили французы: «Тогда они еще не могли передавать новости, но можно было целыми сутками слушать современную музыку».

Что еще мы увидели в первый же вечер – так это стройки (одна была прямо напротив гостиницы). Теперь, когда есть деньги Евросоюза, весь город начинает перестраиваться. В первую очередь модернизируется инфраструктура, особенно транспортные развязки. Во вторую – реконструируются исторические памятники. На главной площади Кракова идут археологические раскопки.

9 декабря. Краков

Закопане. Гурали – горцы славянского происхождения. Фото: Светлана Прокопьева.

Краков практически ровесник Пскову. Первое упоминание о нем в письменных источниках также приходится на X век. В современном Кракове живет около 800 тысяч человек, из которых пятая часть – студенты. В городе десятки высших учебных заведений.

Короткой прогулки по Кракову оказалось достаточно, чтобы понять, почему он оказался первым в нашем путешествии. Это очень польский город. Он прекрасно сохранился – гитлеровцы не успели взорвать его в 1945 г., настолько стремительным было наступление освободителей. В Кракове не заметно советской архитектуры.

Исторический центр города закрыт для въезда автомобилей. По его периметру тянется «зеленый пояс», повторяющий линию разрушенных крепостных стен. Старый Краков – это небольшая территория, которую легко можно обойти за день.

Первое, что стоит посмотреть в Кракове – Вавель на берегу Вислы. Это крепость на холме наподобие псковского Кремля, только повыше и побольше. В Вавеле находится королевский замок, где жили польские короли (Краков когда-то был столицей Польши) и кафедральный собор, где все они короновались. Там же стоят королевские саркофаги. Только один польский король не заслужил права покоиться в Вавельской кафедре – Святослав Понятовский, подписавший договор о разделе Польши. Поляки не могли простить его вплоть до ХХ века, когда из безвестной усыпальницы его останки были перенесены в один из костелов Варшавы.

Под крепостью есть пещера дракона. Самого дракона давным-давно прирезал какой-то башмачник.

Из Вавеля туристы следуют на Главный Рынок. Там с башни Мариацкого костела каждый час доносится «хейнал» - сигнал времени, который трубач играет на все четыре стороны света. На четвертой стороне хейнал обрывается на полуноте – совсем как тогда, когда много веков назад трубача сразила стрела врага, внезапно подошедшего к городу.

Легенда пользуется у гостей большим спросом. Еще в консульстве нам рассказывали, что сколько-то лет назад на Рынке появился «предприниматель», продававший туристам письменные свидетельства о том, что они прослушали настоящий хейнал. На том и разбогател.

После обеда съездили в Величку. Там все из соли.

9 декабря. Величка

По дороге в Величку Наталья показала нам курган легендарного князя Крака, основателя города. Курган в свое время был исследован археологами, но следов какого-либо захоронения найдено не было.

У поляков интересное отношение к курганам. Вокруг Кракова их четыре. Два древних: князя Крака и его дочери Ванды (первая польская патриотка – предпочла смерть браку с иноземцем). Третий, Тадеушу Костюшко, насыпали в XIX веке. Четвертый, маршалу Юзефу Пилсудскому – в 1934-37 гг. Всем за особые заслуги в деле освобождения Польши.

Величка поражает воображение. Это соляная шахта, превращенная в крупный туристический объект (находится в списках Всемирного Наследия ЮНЕСКО). Промышленная добыча соли велась там вплоть до 70-х гг. ХХ в. Всего за 700 лет из шахты вынули примерно 27 млн. тонн соли.

По Величке нас водила пани Тамара – еще один польский экскурсовод русского (или украинского?) происхождения. На самом деле, русских гидов в Польше не так уж и много. Наталья рассказала нам, что еще несколько лет назад работы для них не было вовсе. Но в последнее время наблюдается значительное увеличение числа туристов из России и Украины.

В Величке практически все сделано из соли. Гладкие соляные полы, стены, которые гид предлагает полизать, красивенные, похожие на хрусталь люстры, лестницы и скульптуры (изображающие соледобытчиков). Есть ресторан и концертный зал – тоже из соли. В киосках продаются сувениры из соли. Есть просторный подземный храм – часовня святой Кинги. На ее стенах из соли вырезаны барельефы, изображающие библейские сцены. Пол украшен соленой мозаикой. Там же стоит вырезанный из соляной глыбы памятник папе Иоанну Павлу II.

Часовня – действующая. При желании там можно, например, повенчаться.

Шахта уходит вглубь на 135 метров. На нижних этажах находится небольшой санаторий – воздух в соляных копях считается целебным.

Оказывается, соль – это очень интересно.

10 декабря. Казимеж

Уже уезжая из Кракова, мы увидели Казимеж. Казимеж, некогда небольшой еврейский городок, потом, после разрастания Кракова – еврейский район, практически полностью обезлюдел во время II Мировой войны. Десятки тысяч людей были уничтожены в двух концлагерях, расположенных не так далеко от Кракова – Освенциме и Бжезинке. По словам нашего гида, сейчас поляки стараются не употреблять польские названия концлагерей, только немецкие – Аушвиц и Биркенау.

Разоренный во время войны, Казимеж долгие годы стоял в запустении. Только в 1980-90-х гг., когда уже подули ветры перемен, район стал потихоньку восстанавливаться и превращаться в еще один туристический объект. Правда, совсем другой по характеру. На Площади Героев Гетто, мимо которой мы проезжали, сооружается мемориал в память погибших евреев Казимежа – под открытым небом стоят ряды простых деревянных стульев.

Не особо понятно, но впечатляет.

Кстати говоря, и «Список Шиндлера», и «Пианист» снимали в Казимеже.

10 декабря. Закопане

Закопане – небольшой курортный городок в Татрах, «зимняя столица» Польши. Здесь расположены горнолыжные тренировочные базы и трамплины, способные принимать международные соревнования. При коренном населении в 30 тысяч человек Закопане посещают сотни тысяч туристов. Они катаются на лыжах и любуются на горы.

Самое интересное в Закопане – это люди.

В Закопане живут гурали. Это горцы славянского происхождения. Гурали четко выделяют себя из всех остальных поляков, говорят на своем диалекте [ 1 ], тщательно оберегают свои традиции и даже женятся в основном «на своих». Причем желательно по-соседству, чтобы увеличить семейные владения.

Гурали неохотно учатся и часто заканчивают образование на средней школе [ 2 ]. Однако это не мешает им самостоятельно строить традиционные гуральские жилища – высокие деревянные дома, красивые и сложные, с высокими острыми крышами. Надо сказать, в сталинское время власти пытались запретить эту архитектуру и заставить жителей строить дома из камня. Это была единственная и неудачная попытка «социализировать» гуралей.

Гурали занимаются скотоводством, делают сыры и продают их туристам. Они хорошо хранятся и доезжают до дома, правда, приходится заворачивать их в десятки слоев упаковки (а то запах, знаете ли). В Закопане находится знаменитый на всю Европу базар, где можно купить гуральские сувениры из кожи, меха и дерева.

В гуральских тавернах подают гуральский чай. Его иногда называют «чай с электричеством». Мы попробовали – действительно, похоже. Состав: спирт, кипяток и заварка.

После гуральского чая в горной польской таверне мы расспрашивали Монику (это сотрудница принимавшей нас турфирмы, опять же наполовину россиянка) о российско-польских отношениях. За два дня пребывания в Польше мы не заметили ни тени враждебности по отношению к русским. Моника заверила нас, что и дальше не заметим. В Польше нет антирусских настроений, а есть, скорее, «антипутинские». Полякам не нравится курс, который принимает Россия. Не нравится по одной простой причине – они слишком хорошо помнят, чем чревато соседство с империей.

11 декабря. Дорога Закопане – Краков – Варшава

Из дороги запомнилось селение Порони. Там жил Ленин. В советское время был музей и памятник Ленину. Потом музей закрыли, а памятник выкупил какой-то швед. Наташа рассказала нам, что в Польше есть выражение: «поронёный помысел». То есть «глупая, неудачная мысль». Поляки шутят, что Ленин задумал революцию как раз во время проживания в поселке Порони и это был его «поронёный помысел».

В Варшаву мы приехали уже затемно. Здесь нас ждал уже новый гид, на этот раз настоящая полячка, пани Анна. Впрочем, и она прекрасно говорила по-русски. Как-никак, русский был в Польше обязательным для изучения языком.

Варшава – уже совсем другой город. Полвека назад II Мировая война стерла ее с лица земли. То, что мы видим сегодня – результат бесподобного народного подвига. Поляки на личные деньги, собственными руками восстанавливали свою столицу, отстраивали исторические кварталы по чертежам, если они сохранялись, или по открыткам и даже рассказам старожилов.

Старый центр Варшавы был полностью выстроен заново. Дома на главной площади никогда не называют по номерам – у каждого есть свое собственное имя. Пани Анна указала нам на участки голой кирпичной кладки, врезающиеся в свежеокрашенные стены. Это подлинные кусочки довоенных зданий, сохраненные и вписанные в восстановленные дома.

Только на правом берегу Вислы остались дома довоенной постройки. Остальные районы строились уже в советской Польше, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сегодня эта до боли знакомая архитектура разбавляется высоченными стеклянными небоскребами.

12 декабря. Варшава

В Варшаве мы должны были встретиться с директором департамента МИД по странам Восточной и Центральной Европы г-ном Войчеком Зайончковски и государственным секретарем Министерства экономики г-ном Петром Наймски. К моменту официальных встреч у меня уже более-менее сложилось представление как о самой Польше, так и о том, почему нынче с ней не ладит Россия.

День за днем нашего пребывания в польских городах в сознании рушились школьные сказки про некое «восточно-европейское социалистическое содружество». Оказалось, что Восточная Европа – это совсем не то, что мы себе представляли.

В Польше не прижился советский строй. Слишком сильны были католическая церковь, традиции (Макдональдсы сегодня тоже не выживают) и частная собственность. В Польше никогда не разрушалось фермерское сельское хозяйство, практически не было колхозов и совхозов. Социализм был воспринят страной как временное помутнение рассудка и когда он закончился, все вздохнули с облегчением. В Польше нет ни одной политической силы, ратующей за возвращение «назад», мне не встретился ни один человек, который жалел бы о прошлом.

По сути дела, Польша сейчас во многом благополучнее нашей страны. Да, там еще не все гладко в социальной сфере, высокий процент безработицы, миграция на запад и дефицитный бюджет. Но там нет олигархии, уже есть свободная пресса (бизнес, а не инструмент политики), демократическая политическая система и нормальная, капиталистическая экономика, а главное – четкое представление о векторе развития страны.

Политические разногласия с Россией сегодня, по словам г-на Зайончковского, кроются в разном видении пути развития самой Польши (ее вступление в Евросоюз и НАТО) и происходящего на постсоветском пространстве. Вернувшись на естественный для европейских стран развития путь, Польша приветствует любые демократические процессы. Россия по-прежнему пытается играть роль «большого брата», не имея при этом иных ресурсов, кроме грубой силы (энергоносители).

На деле же получается, что «воспитательные меры», вроде запрета польского экспорта сельхозпродукции, нелепы и неуместны. Экономического эффекта они не имеют – доля экспорта в Россию составляет только 8%, так что запретительные меры ударили по отдельным предпринимателям. Поляки видят в этом политический жест.

Если поискать, найдется немало противоречий, которые могут испортить российско-польские отношения (например, расстрел польских военнопленных в Катыни, документы по которому до сих пор не переданы польской стороне, польские узники ГУЛАГа, не получившие даже извинений). Однако все официальные лица уверили нас, что приоритетом для Польши является не выяснение прошлого, а созидание будущего. В первую очередь, это касается экономики.

Польский бизнес очень заинтересован в выходе на российский рынок. Сейчас доля России в товарообороте Польши составляет всего 5%, и это в основном энергоносители. В польском Министерстве экономики считают такое положение дел «странным». Польские инвесторы готовы идти к нам, но до сих пор не подписан двухсторонний договор о защите инвестиций.

Вступление Польши в ЕС создало большие возможности для развития региональных трансграничных связей. Но культурное и социальное сотрудничество ограничивается тем обстоятельством, что в России партнер находится «не по ту сторону границы, а в Москве». Российские муниципалитеты и регионы не могут самостоятельно принимать решения, в отличие от своих польских коллег.

* * *

За неделю в Польше становится ясно, что это совсем другая страна. Очень близкая России, во многом похожая на нее, но – другая. Вовсе не «бывшая часть Российской империи» и не «страна Восточного блока», а полноценное европейское государство. К сожалению, еще не все российские политики принимают это в расчет.

И все-таки есть один очень приятный русско-польский момент. Все четыре дня в Польше мы говорили по-русски. Нас понимали. Отвечали нам по-польски. Мы тоже понимали. Без всяких осложнений.

Светлана ПРОКОПЬЕВА.
Краков – Величка – Закопане – Варшава – Псков.

 

1 Оказалось, что в Польше порядка десяти различных диалектов. Даже в Варшаве значительно отличается выговор на левом и правом берегах Вислы.

2 Правда, хозяин турфирмы, которая нас принимала и новенькой 4-звездочной гостиницы Belvedere, в которой мы жили, тоже коренной гураль. По образованию он архитектор и гостиницу спроектировал сам. Заняться туристическим бизнесом его заставила женитьба – жене нужна была работа.