Пожизненное лишение свободы

Заигрывания-ссоры-поругивания-примирения Александра Лукашенко с Европой и Россией завершены. 19 декабря народы мира увидели то, что и должны были увидеть: «триумф воли» пожизненного (в этом уже невозможно сомневаться) начальника Белоруссии. Как и в 2006 году, в этот раз ночь после выборов была в Белоруссии единственным часом свободы. Ничто не помешало Лукашенко достичь поставленной цели с искусством кота-живодёра: поиграть, «в демократию» с конкурентами, как с мышами, добиться отмены запретов на въезд от Европейского Союза, гарантировать на будущий год льготный газ от России.

По большому счету, на многое можно закрыть глаза. Кроме одного: драмы народа, обманутого своим вождем и преданного всеми без исключения соседними с Белоруссией государствами: в современной политике материальное полностью, без остатка, задавило моральное. Мировая политика превратилась в бизнес негодяев. Гневные заявления после выборов можно не принимать во внимание. Петербургский журналист Светлана ГАВРИЛИНА часто работает в Белоруссии. Эти отчаянные дни она провела в Минске и подготовила для «Псковской губернии» эксклюзивный репортаж.

Редакция

Россияне, в последние месяцы создавшие себе образ «хорошего Лукашенко» (во многом назло заказным антилукашенковским агиткам НТВ), равно как и россияне, поверившие в то, что наконец-то Европа и Россия разберутся со злобным диктатором, сейчас находятся в несколько фрустрированном состоянии. Мешанина телевизионных кадров говорит им, что в Минске произошло нечто, слабо поддающееся логике. Как же так – вроде все шло так красиво-демократично, оставалось совсем чуть-чуть: более или менее честно подсчитать голоса, поблагодарить всех, дать малочисленной оппозиции выпустить пар на площади и тихо-мирно в дружбе со всеми на Западе и Востоке жить дальше.

Беларусь: Минск, ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Фото: Леонид Варламов

Однако и выступление оппозиции оказалось отнюдь не малочисленным (не верьте телерепортажам о трех тысячах – площадь Независимости в Минске просторна и рельефна. На ней, даже не стоя плечом к плечу, спокойно размещаются десятки тысяч человек, как и было 19 декабря 2010 года). И меры пресечения оказались беспрецедентно жесткими – уже когда митингующая толпа была смята, частью погружена в автозаки, а частью рассеяна, тысячи людей в касках и со щитами запрудили площадь, проспект и прилегающие улицы со дворами, время от времени совершая тяжеловесные маневры с целью отловить и без вопросов избить даже зазевавшихся одиночек, ищущих выход из множественных оцеплений…

И наверно, сложно найти в современной истории аналог случившегося: когда известные в стране люди, только что ходившие в почетном статусе кандидатов в президенты, в большинстве своем (8 из 10!) оказались арестованными, некоторые избитыми, а на телевидении идет непрекращающееся их шельмование. Людей, сидящих в камере, в режиме нон-стоп на всю страну осыпают оскорблениями, не стесняясь в выражениях.

Каковы бы ни были их недостатки (порой весьма серьезные), такая травля настолько необычна и непонятна, что рядовой обыватель впадает в ступор: ведь действующий президент постоянно подчеркивал малозначимость этих фигур, их ничтожность и неинтересность – что ж теперь, после выборов, в государственных СМИ такая запредельная ярость?

В репортаже по горячим следам вряд ли удастся ответить на этот вопрос. Поэтому напишу, находясь в Минске, просто свидетельства очевидца.

Беларусь: Минск, ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Фото: Василий Максимов

Накануне выборов была торжественная презентация специального информационного центра, где обещали бесперебойное снабжение информацией и условия для всех желающих объективно осветить происходящие события.

Однако сразу после презентации этот чудо-центр был опечатан, зарубежные журналисты, получившие аккредитацию белорусского МИДа, в недоумении ходили кругами вокруг Дворца Республики, где и был устроен этот центр. Напротив дворца веселился каток.

Надо сказать, каток впервые появился здесь в марте 2006 года, накануне таяния всех и всяческих снегов. Тогда выборы были в марте, оппозиция должна была протестовать на площади, вот каток и залили. Что не помешало тогда собраться митингу и палаточному городку, жестоко затем разогнанным. С тех пор и стали заливать здесь каток; впрочем, обычно это приятное зрелище, уютное, зимнее.

На следующий день началось голосование, и каждые час-полтора мы заходили во Дворец Республики, чтобы узнать новости от избиркома. Впрочем, «началось» - слово неточное. На 8 часов утра 19 марта в республике числилось больше 20 процентов избирателей, проголосовавших досрочно. Что такое «досрочное голосование», россияне должны неплохо понимать. Зачем его инициируют и какие возможности оно дает властям. Тем не менее, исходя из буквы закона, выглядело странно: как будто в разгаре зимы и еще не в рождественские каникулы четверть электората сорвалась с насиженные мест и покинула малую родину…

Беларусь: Минск, ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Фото: Василий Максимов

Российские наблюдатели были весьма патетичны. Складывалось ощущение, что они приехали в Беларусь, истосковавшись по простому человеческому теплу. Именно об этом тепле и человечности избирательной кампании они говорили очень прочувствованно. Впрочем, недалеко от них ушли и наблюдатели западные. О тепле они не говорили, но зато о перспективном партнерстве, «когда пройдут выборы и все будет стабильно». И всем было хорошо.

Знакомым же моим минчанам было не до речей. Кто-то был наблюдателем на участке, кто-то сопровождал западных журналистов, кто-то мониторил информацию (надо сказать, что проблемы со связью начались с утра – перебои с работой социальных сетей, пропадающие в пространстве сообщения SMS и так далее).

Глава ЦИК Лидия Ермошина сообщила, что практически не было жалоб в избиркомы, а которые были, то по малозначительным поводам. Однако автору этих строк известно как минимум о десятках коллизий, по поводу которых возникали локальные конфликты и составлялись акты. Вбросы и, наоборот, исчезновения пачек бюллетеней, перекладывание «чужих» бюллетеней в стопку Лукашенко, не говоря уже о принудительно-досрочном голосовании до 19 декабря.

Судя по всему, Лукашенко таки ничего не грозило. Даже на участках, где он не набирал 50 процентов (а такие участки были), все равно он лидировал с уверенным отрывом. По крайней мере, такое впечатление есть. А остальное – дело техники. И никакое ОБСЕ не смогло бы требовать непризнания выборов на основании данных с 2-5 участков…

Однако странное совпадение: первый бросок спецназа на демонстрантов произошел в момент, когда в мегафон было сказано, что в Партизанском районе у Лукашенко нет 50 процентов… То есть – возможен второй тур.

Беларусь: Минск, ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Фото: Василий Максимов

А сначала был сбор людей вокруг пресловутого катка. Вот пришло 200 людей…. 300… «Мало» - грустят активисты. Но тут же смотрят на площадь – а уже не меньше трех тысяч, и люди подходят, подходят. Уже известно, что избит кандидат Владимир Некляев, известный поэт. (Потом официозы сообщат, что он вез в машине взрывчатку, чтобы взорвать себя и площадь. Кто знает Некляева, тот поймет, что обвинения в его адрес со стороны радикалов в излишнем конформизме, нерешительности и жизнелюбии не лишены оснований. И этот человек якобы собирался стать шахидом?!).

«Идут к администрации президента!» - несется слух на периферии событий. В самом деле движение. Подбегаем: «Куда идем?» - «Наверно, к дому правительства» (то есть совсем в другую сторону.) В считанные секунды весь широкий проспект Независимости заполнен людьми. Знакомые слоганы: «Пора! Менять! Лысую резину!», «Жыве Беларусь!», «Сва-бо-ду!». И что-то совсем уже родное, знакомое по Петербургу и Москве: «Выйди! На улицу! Верни себе город!». Здесь это скандируют анархисты. А еще здесь есть ребята из московской и петербургской «Обороны». Но с ними не удалось повидаться. Легко найти друг друга на митинге в пару тысяч человек. А когда это десятки тысяч?

…Я готова засвидетельствовать в судах любой инстанции: характер шествия и митинга был МИРНЫЙ. Да, было намерение организаторов пройти в Дом правительства на переговоры – и де-факто они прошли, хоть и недалеко. Если их требования были неправомерны – и это могло быть темой для разговора. Ну даже можно было снисходительно поставить на место.

Но когда в ночь Лидия Ермошина жаловалась, что бедные женщины из избиркома были напуганы «разъяренной толпой»… Ну извините. Самым большим шоком для многих стал ее ответ на вопрос: «А как же женщины-демонстрантки перед ОМОНом?» Лицо Ермошиной перекосилось: «Это позор для женщины – быть среди этой разъяренной толпы! Дома надо сидеть борщ варить!» Пожилой белорусский журналист, повидавший всякое и всяких, только качал головой: «Это – всё. Это – за всякими пределами… Это… Я не знаю…»

Беларусь: Минск, ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Фото: Леонид Варламов

Толпа не была разъяренной. Она была веселой и молодой. Она была трезвой и спокойной. Она посылала воздушные поцелуи, похвалы и аплодисменты уходившим спецназовцам. Но как выяснилось, они ушли, чтобы вернуться. На порядок в большем количестве плюс войска.

Не штурмовали демонстранты правительство и Ермошину. Хотя в силах были это сделать. Они прогоняли провокаторов и призывали случайных людей не трогать милицию…А еще они пели.

…Следующая картинка. Вспоминается былинное: «Нагнано-то силушки черным-черно». Всё. Арестованы Андрей Санников, Григорий Костусев, Виталий Рымашевский. Чуть позже возьмут еще одного «конформиста» - Алеся Михалевича. А Некляева вытащат из больницы скорой помощи. И еще – сотни людей.

Теперь уже звучит в голове «Охота на волков» Высоцкого. Пытаемся найти выход, выскочить в просветы между щитами. Они еще так ритмично и бесстрастно стучат в эти щиты. Мне звонит муж и слышит этот звук. Сначала я привыкла к нему в Минске. Потом в Петербурге. Теперь опять в Минске. И вклинивается колокольный звон у Красного костела…

Беларусь: Минск, ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Фото: Леонид Варламов

Мы – журналисты при исполнении или молодежные активисты – спокойные. Мы сдержанные. А немолодые женщины не боятся «потерять лицо», они плачут и кричат: «Как вас земля только носит! Сынки, у вас же мамы есть? Или вас змеи родили?» Они бесстрастно стучат. Но у них перекошенные лица. Я видела это близко. И думаю, увижу еще не раз. В России.

Вы заметили, что передачи российского ТВ сейчас совсем-совсем не похожи на смелые разоблачительные сюжеты о «Крестном батьке?». Они опять договорились.

Тем более что сейчас очень, очень опасно: в Интернете появились тексты вроде «вот молодцы белорусы, люди на улицу выходят, а мы…» Нет. Пусть там для пипла, хавающего телекартинку, будет три тысячи человек во главе с поэтом-камикадзе Некляевым. Повернутых на европейском пути развития (а Европа тем временем прагматично-цинично дружит с Лукашенко и Путиным), идущих не за «харизматического лидера», а за конституционные ценности…

Всё встало на свои места. Отреклись отрекшиеся (которым с Лукашенко или без и так ничего не светило, а так, может быть, будут какие-нибудь крошки-бонусы с барского стола), сидят арестованные, и сейчас, когда я это пишу, среди дикой снежной бури собираются на акцию не сдавшиеся. А мне возвращаться. В Российскую Федерацию. Где скоро, очень скоро будет дежа вю. Как всегда.

Я понимаю, что этот текст – не журналистика. Но, честное слово, слово «журналистика» уже кажется мне ругательным. Когда люди, с которыми только что мило пили кофе в пресс-центре, на твоих глазах компонуют кадры лжи… «Ничего личного, это просто работа, мы люди подневольные…». И вот это стало для меня, пожалуй, главным шоком. Даже Ермошина с борщом будет на втором месте. Хотя ничего особенно нового, в России живем…

Светлана ГАВРИЛИНА,
Минск, специально для «Псковской губернии»
20 декабря 2010 г.