«Проблемой был каждый прожитый мною день…»

Редакционная почта рисует образ русской деревни – заброшенной, нищей, озлобленной

Каждое второе письмо, что приходит в редакцию, – да что там, просто «каждое»! – это жалоба. Это всегда крик о помощи, которую уже не удалось получить. Это последняя и зачастую пустая надежда изменить ситуацию: добиться справедливости, наказать виноватых, улучшить свое состояние – хотя бы моральное. Из этих писем мы узнаём не только о трагедии отдельной частной жизни – мы видим беспомощность и разобщенность русского общества, которое, утратив традиционные связи, так и не сумело заставить работать общественные институты.

Мария Ивановна Силкина. Фото 2012 года.

Очередное такое письмо редакция «Псковской губернии» получила в самый разгар шумихи вокруг первых похорон псковских десантников [1]. Мария Ивановна Силкина сама привезла его в Псков, не поленившись выбраться из глуши Пустошкинского района. Как потом стало ясно, ей нелегко это далось – и финансово, и по состоянию здоровья. В тот день Мария Ивановна оказалась далеко не первым нашим посетителем и долго, терпеливо ждала, когда мы закончим общаться с московскими журналами, петербургскими газетами, иностранными телеканалами и радиостанциями.

Её история далека от всей этой геополитики. Вопросы войны и мира, повисшего, как нам казалось, в тот момент на волоске, терялись на фоне её трагической биографии. Историю своей жизни, написанную от руки, Мария Ивановна привезла нам в виде неотосланного обращения к губернатору, письма от имени жителей деревни (где в верхнем поле было приписано: в редакцию «Псковской губернии») и статьи под заголовком «Возрождаться ли Шилову?». Тексты повторяли и дополняли друг друга.

«Я не знала что делать, я была в отчаянии, также проблемой был каждый прожитый мною день, не могла передвигаться, я уже была на грани…», - так Мария Силкина описывает свою жизнь.

Что произошло? Почему эта женщина оказалась на грани отчаяния? Состарилась, заболела, осталась одна. Мария Ивановна описывает совершенно обычную жизненную ситуацию, с которой однажды может столкнуться каждый житель любой псковской деревни, да и города. В этом-то и трагедия: обычная жизнь в России, с определенной точки зрения, может быть совершенно невыносимой.

«Потеряла самое дорогое, саму жизнь – это мою любимую работу»

Что мы знаем о Марии Ивановне Силкиной? Какой жизненный путь подводит к ситуации, когда каждый прожитый день становится проблемой?

В редакцию Мария Ивановна привезла свои почётные грамоты, благодарности и газетные вырезки – до выхода на пенсию она работала директором сельского Дома культуры. Свою работу очень любила и отдавала ей, уверяет, всю душу. Но стаж выработать не смогла – сократили. «В то время меня сократили, потеряла самое дорогое, саму жизнь – это мою любимую работу», - пишет она в одном из писем. Случилось ли это в процессе знаменитой «оптимизации социальной сферы» или в другое время, не уточняет.

«Наш дом в городе разграбили умышленно, и до сих пор никто не наказан», - сообщает она о своём прошлом. Тогда Силкина переехала в деревню: «В 1990 г., повторяюсь, после разграбления моего дома в городе, пришлось купить дом в деревне за 3 500 рублей. Без посторонней помощи. Отремонтировала внутри и снаружи, обшила вагонкой, покрасила, построила веранду и коридор, гараж, баню, колодец из 5 ж/б колец во дворе, благоустроила территорию, поставила забор. Через два года мой дом в то время был лучшим в округе».

Мария Силкина была активным членом социума: «Работая по профессии, получала почётные грамоты, сотрудничала с полицией, была несколько лет членом ДНД, также сотрудничала с редакцией местной газеты, писала заметки, статьи, за что получала гонорары, которые были подспорьем в жизни». Смена социального статуса после сокращения далась ей нелегко: «Больная, обездоленная, меня обижало, когда многие меня уже не узнавали». Сегодня бывший директор Дома культуры стала православной – присказки про господа бога встречаются в текстах довольно часто.

Когда был закрыт Дом культуры, Мария Ивановна подумывала о том, чтобы поехать работать за границу, но «не получилось». Тогда она завела крестьянское подворье: «3 коровы, столько же телят на откорме, 12 овец, куры, 10 свиней, из них 2 свиноматки». Сама забивала скот, получила водительские права и возила мясо на продажу в Санкт-Петербург, «т. к. у нас мясо в заготконтору не принимали». До сих пор в онлайн-справочниках встречается ИП Силкина Мария Ивановна. Однако бизнес угас: «Встречалась в то время с мафией, и последней стала поездка, когда наскочила на рэкет и приехала ни с чем. Тогда, не видя будущего, народ спивался».

«Жила в долгах, челюсти сводило от голода, лишь бы детей накормить и одеть. Я крутилась как белка в колесе. Дочь с 10 лет косила. Мне никто не помогал, да я и не просила. Была молодая, сильная и выносливая», - вспоминает Силкина. Примерно то же может сказать о себе практически любой, кто пережил слом СССР. Но у Марии Ивановны автобиография приобретает героико-поэтический оттенок – в каждое ее послание включено четверостишие, судя по всему, собственного сочинения: «Но как меня жизнь ни крутила, / Я не запила, не закурила, / Достойно жила, работала / И одна двоих детей растила».

У неё две дочери, обе сбежали из деревни куда подальше: одна – в Белорусь, другая – в Санкт-Петербург. Про мужа Мария Ивановна ничего не сообщает.

«Мы живём в деревне, которая имеет сравнение с прошлым»

Клуб в деревне Шилово.

Деревня Шилово Гультяевской волости находится в 24 км от Пустошки. Пустошкинский район, где на прошедших 14 сентября выборах не без труда переизбрался на второй срок глава района Юрий Жуков [2], уже фигурировал в публикациях «ПГ». Это, напомним, тот район, где де-факто запрещено рыбоводство [3].

Деревне Шилово посвящено отдельное письмо, подписанное как бы всеми тамошними жителями: «Убедительно просим вас устранить имеющиеся с годами проблемы, помогите вернуть ту цивилизацию, которая у нас была раньше. Мы живём в деревне, которая имеет сравнение с прошлым. У нас был магазин, но в 2011 г. он сгорел, одна автолавка нас не устраивает, был клуб, медпункт, уличное освещение, хорошая дорога по деревне».

Сравнение с прошлым получается невыгодное: «В советское время наши предки создавали условия жизни, так называемый соцкультбыт, в деревне не только для себя, но и для нас, чтобы передать это от поколения к поколению. Сейчас уже более десятка лет мы лишены права на отдых и труд, были рабочие места и было где отдохнуть, пообщаться друг с другом, концерты и прочие мероприятия посмотреть, именно в своей деревне, никуда не выезжая. Почему приходится встречать праздники у людей на дому, вот так и спивается народ».

Судя по спутниковым снимкам, Шилово затеряно в лесах. К деревне ведёт узкая грунтовая дорога, «сплошная дорожная гребенка», пишет Мария Ивановна. Жилые дома стоят на берегу большого озера Неведро. Судя по всему, место востребованное: «Жилых домов с советских времен почти не уменьшилось, поменялись жители деревни, но всё равно это ведь люди».

«У нас живописные места, где раньше было чисто и красиво. Сейчас заросли обочины дорог в деревне, ни проехать, ни пройти, при встречной машине приходится лезть в траву выше головы или же в кусты, которые лезут на дорогу. Дорога по деревне вдоль озера метров 350 разбита, одни ямы». «Обочины дороги не скашиваются, деревья стоят близко у дороги». «Вокруг деревни пахались поля, которые отданы по 6 га каждому, сейчас зарастают бурьяном и лесом, который подходит к огородам и домам».

«Это человеческий фактор, это говорит о том, что нет хозяина», - резюмирует Мария Ивановна.

Верная мысль. Но кто должен быть в деревне хозяином? Кто должен скашивать обочины, выравнивать дорогу, которая никому, кроме местных, не нужна, кому пахать поля, устраивать концерты и открывать магазин? По логике Марии Силкиной, всё это – вопросы к власти. Не к самим жителям. Местное самоуправление – это где-то не здесь.

«У нас в один миг без войны уничтожили всё, лишили всех жизненных условий. Ещё раз просим вас помочь вернуть то, что было: клуб, медпункт, уличное освещение, отремонтировать дорогу вдоль озера и оказать помощь в строительстве магазина». Ещё одна просьба, точнее претензия, в постскриптуме – жители деревни Шилово недовольны запретом на вылов рыбы сетью без лицензии: «С удочкой сельскому жителю сидеть некогда».

«Это ужас! Полное уничтожение»

Вот в такой деревне, без медпункта, клуба, магазина и уличного освещения (то есть вполне себе типичной псковской деревне), стоит дом Марии Ивановны Силкиной. Дом, как она пишет, когда-то был лучшим в округе, но лет с тех пор прошло немало.

«Будучи больной, имела столько мистических (иначе по-другому не назовёшь) обрушившихся в одно и то же время проблем, частично до сих пор не решенных, - пишет Мария Ивановна. – Ведь в ту зиму и труба в бане упала на крышу, и в гараже почти новая балка крыши рухнула, и пол в коридоре провалился. Это ужас! Полное уничтожение».

Впрочем, особой мистики тут нет: просто дом состарился, как и его хозяйка. «Помимо проблем с водой, которая до сих пор не решена, с 2011 г. 2 года текла крыша в спальне на кровать, шкаф, в зале, на веранде, в коридоре, на печь, у которой от сырости до сих пор разрушается кирпич, выдавило кожух». «В доме вся одежда была покрыта серо-зелёной плесенью, точил глаза едкий запах».

Деревенский дом всё время требует мелкого ремонта. По всей видимости, одинокая пожилая женщина просто не смогла поддерживать жилище в исправном состоянии. И никто не пришел ей на помощь. «В доме в ноябре месяце было очень сыро и холодно. Я задыхалась от запаха плесени».

Энтропия одолела и коммунальную инфраструктуру: «У меня была проблема с водой. Вода в колодце из 5 ж/б колец, построенном в 1990 году рядом с домом, стала не питьевой, очевидцами этого стали нынче работники Пустошкинской СЭС. У всех живущих рядом проведен свой водопровод. Мне пришлось ходить за деревню около 500 м в родник. Зимой одна, по колено в снегу, каждый раз прокладывая дорогу и проваливаясь в ямы, где раньше жители закапывали на зиму картофель».

Проблемы с водой - тоже не редкость сегодня в сельской местности: если колодец регулярно не чистить, он протухает. Но когда в деревне живут одни пенсионеры, почистить колодец просто некому. Местное самоуправление, как нетрудно убедиться, не в состоянии организовать такие работы.

Соседи Марии Ивановны как-то решили свои проблемы с водой – электрический насос, шланг, вот и водопровод в доме. Силкина говорит, что сама просто не в силах приобрести и наладить оборудование. И колодец почистить некому.

Ремонта своей протекающей крыши она все-таки добилась после многократных обращений к властям: «Благодарна теперь уже бывшему директору Пустошкинской теплосети Скарину А. В. и его служащим: сделали конек на крыше, поменяли фронтон, также часть крыши на веранде б/у шифером, но в сильный дождь по-прежнему течет. Насчет чистки колодца сказал, мол, очень дорогое удовольствие. И до сих пор нахожусь без воды».

«Просто стыдно было, до какой жизни я дошла»

«В каждый дом рано или поздно приходит беда. Никто от этого не застрахован, но все же отведи Господь всех от всякой беды».

Возможно, Мария Ивановна и справилась бы с ремонтом да водопроводом, выкроив из своей скромной пенсии какие-то деньги, но случилась другая беда – болезнь: «В 2010 г. я внезапно заболела, здоровье ухудшилось, лечение не шло впрок, появлялись новые болячки. В общем, заболела, как говорят, с ног до головы». В ухудшении своего состояния женщина винит трудные походы за водой по неровной дороге: «Вот здесь-то кроме имеющихся заболеваний произошло смещение 6 дисков на позвоночнике, да к тому же на коленном суставе истерлась хрящевая ткань, повреждение связок и т. д.».

А дальше она описывает свой опыт взаимодействия с псковской системой здравоохранения. И этот частный рассказ (снова совершенно типичный) в пух и прах разбивает глянцевые картины, которые любят рисовать наши чиновники:

«Я не могла без боли и стона сделать шаг. Без МРТ врачи не могли ни лечение назначить, ни операцию сделать. Обследование МРТ стоило 6000 рублей. У меня такой возможности не было. Как бывший работник культуры с окладом директрисы СДК – 100 руб. и невыработанным по сокращению профессиональным стажем, пенсия была в то время 5600 руб., которой не хватало на лекарства и питание. Несмотря на сильные адские боли, хирург Пустошкинской ЦРБ назначал лечение одной мазью «Индовазин», которая вообще не помогала. И однажды, придя с невыносимой болью на прием и требовательной просьбой назначить более эффективное лечение, так он отправил меня к психиатру, мол, больная неадекватна. Это ужас! Я не могу выразить по-другому. А когда ехала на операцию, отправил без анализа крови, были проблемы при поступлении на стационар Псковской областной больницы. В настоящее время этот хирург не работает».

За полгода Мария Ивановна так и не нашла денег на отечественный томограф: «Пришлось поехать в Беларусь. В клинике самого президента А. Лукашенко как иностранка прошла МРТ за 2600 рублей и на следующий день, а у нас и с деньгами очередь, а чтобы пройти бесплатно, надо ждать год, и то если дождешься».

Медицина у нас, как известно, не только бесплатная, но и доступная. На операцию по замене коленного сустава женщине пришлось добираться на попутках: «Костыляя, пришлось ехать до Пскова на попутных машинах с пересадками. Я целый год с адской болью передвигалась с палочкой, надвигая козырек шапки на глаза, чтобы никто не видел моих слез, которые текли градом, и хотелось кричать. Зимой приезжая в город за продуктами, т. к. магазина у нас нет, знала, что до вокзала меня без денег не довезут, старалась, пока не наступил рассвет, цепляла палкой за сумку и, костыляя по обочине, где лежал снежок, тащила до вокзала, т. к. в руках нести я не могла. Старалась, чтобы никто не видел, просто стыдно было, до какой жизни я дошла».

Вот здесь-то и появляется та фраза: «Я не знала, что делать, я была в отчаянии, также проблемой был каждый прожитый мною день…» И потом чуть-чуть надежды: «Но с божьей помощью обошлось, лечение продолжается, видимо, предстоит еще одна операция».

Костыли Марии Ивановне помог приобрести храм Александра Невского.

«Помощь даётся один раз»

Активная жизненная позиция и сегодня помогает Марии Ивановне – она не стесняется попросить помощи. Свои требования она адресует органам власти, политическим партиям, местному бизнесу. «Обращалась в соцзащиту – разводили руками, спасибо, по закону помогли – 300 р., кукушкины слезы! Что на них можно сделать? Два раза в Пустошку проехать на автобусе, а ведь в советское время пенсионеры ездили бесплатно». «Когда я обратилась за материальной помощью в Пустошкинскую районную администрацию, спасибо, не отказали, но только когда будут деньги». «Обращалась по всем инстанциям – везде отказ! Вынужденно обратилась к депутату районного Собрания депутатов Сизову С. П. Ведь что такое депутат? Депутат должен осуществлять в действие выполнение наказов, должен твердо отстаивать интересы избирателей, жить проблемами людей, кому-то и в чем-то оказать ту или иную помощь».

Она просит помочь с лечением, купить дрова, оплатить дорогу до Пскова, наладить водоснабжение. От имени жителей деревни просит благоустроить Шилово: «Еще в 2012 году мы, жители деревни, обращались с нашими проблемами и в Гультяевскую волость, и в районную администрацию, но все безрезультатно. Свидетельство тому наши заявления и ответы руководителей».

Среди документов, которые Мария Силкина привезла в редакцию «ПГ», был ответ депутата Псковского областного Собрания Михаила Мурашкина (сохраняем депутатскую орфографию и пунктуацию): «Уважаемая Мария Ивановна! На Ваше письмо от 24.03.2014 г. на мое имя могу сообщить следующее: все те несчастья, которые Вы перечисляете в вашем заявлении и пояснительной записке у меня вызывают искреннее сочувствие. Но к сожалению тот перечень работ указанных в Вашем письме не входили в гарантированные меры социального обеспечения установленные законом, а следовательно устройство водопровода (а значит и канализации) в доме и бани, чистка колодца и устройство крыши не могут быть выполнены бесплатно. Депутатам не выделяют средства на подобные мероприятия. Но я буду ходотайствовать перед органами местного, самоуправления об оказании Вам любой возможной помощи».

Может, и ходатайствовал Мурашкин, но органы местного самоуправления демонстрируют ровно такую же импотенцию:

«Обращалась в Гультяевскую волость – отказ, нет денег. Обращалась в политическую партию «Единая Россия», руководитель Михальченко Г. П. долго выслушивала, отвлекаясь на заботы по строительству своего дома, в конце концов твердо пообещала. Тот год с ранней весны до поздней осени шли проливные дожди. Я просто «кипела» каждый день, опираясь на палки, со слезами костыляя, выносила вёдрами воду из дома, ждала обещанной помощи 5 недель. Когда, не выдержав, позвонила, я просто криком кричала, прося помощи, но тут же прозвучал отказ: «Нет возможности. Никто вам не поможет, кроме вас самой. Не можете содержать свой дом – оформляйтесь в дом престарелых». Ведь мне было 60 лет всего. Мне пришлось, будучи больной (ведь до автобуса туда и обратно 2 км идти), приехать на приём вторично. Только тогда решился вопрос».

Кстати, интересный контраст: в партии «Справедливая Россия», куда женщина пошла в следующий раз, «безукоризненно с пониманием и сочувствием» отнеслись к её просьбе, «выделив на следующий день 4 000 р. на приобретение дров». Мария Силкина не забыла в своём письме сказать спасибо Олегу Брячаку. «Также благодарна директору Пустошкинского промкомбината депутату Абдуллаеву Валеху Алиевичу за организацию и контроль в привозке дров, договариваясь о поставке дров с Сизовым С. П., он звонил и интересовался каждый день, привезли ли дрова, – это говорит об отзывчивости, доброте и ответственности человека. Но дрова и с деньгами не привозили недели полторы, Сизов С. П. ссылался на поломку трактора, но я была очевидцем, как первоначально обслуживали дачников».

Местная власть сильно проигрывает в сравнении с оппозиционной партией. Попросив матпомощь на дрова в районной администрации, Силкина получила через месяц три тысячи рублей, тогда как воз дров стоит четыре: «И опять стало проблемой, мне было очень плохо, измотала всю себя перед операцией, чтобы найти еще одну тысячу рублей даже в долг». В следующей просьбе она и вовсе получила отказ: «В районной администрации помочь материально отказали, ссылаясь на то, что уже выделили на дрова 3000 рублей, помощь даётся один раз».

«А где твои дети, существуют они у тебя?»

Сергей Сизов, депутат Пустошкинского районного Собрания и председатель СХПК «Шалохово», которое находится неподалеку от Шилово, фигурирует в письмах Силкиной не единожды. Представитель редкого, не сказать – вымирающего, класса предпринимателей рассматривается как ресурс для решения личных проблем: «Я обратилась не только как к депутату, как к председателю СХПК «Шалахово», как к предпринимателю, но и вообще как к человеку. В трубку я услышала грубый крик: «Что ты хочешь, дрова, деньги? А где твои дети, существуют они у тебя?».

Сергея Петровича можно понять. У меня, признаться, в ходе общения с Марией Ивановной тоже первым делом возник вопрос: почему дети-то не помогают?

«Поясняю: дети воспитаны у меня порядочно, свидетелями тому учителя бывшей средней Сергейцевской школы. Дома они не знали счастливого детства, помогали мне, пахали, как говорят, в две лопатки. Сейчас живут очень далеко, за 600 км, по мере возможности помогают», - пишет пенсионерка. Одна взрослая дочь уехала жить и работать в Беларусь. Вторая «вынуждена уехать в Питер, живет, снимая частную квартиру, воспитывает и учит сына-подростка». У них свои проблемы, оправдывает детей Мария Силкина. Быть может, они и не в курсе, что мать выпрашивает деньги на дрова и проезд, живет без воды и с текущей крышей. Воспитаны-то порядочно, к чему их беспокоить. «Решила написать через газету, это эффективнее», - такая есть фраза в письме.

«И еще немаловажно, кто живёт с тобой рядом. Раньше с односельчанами жилось весело, радостно и спокойно, хотя были и со злым умыслом, но все равно народ был простой, щедрый, добрый, спешили на помощь друг другу. Сейчас состав деревни поменялся».

«Оказавшись в трудной ситуации, имея факты, я столкнулась с равнодушием, чёрствостью, немилосердием, несочувствием, прошла, костыляя на одной ноге, столько мытарств через бюрократические проволочки, одним словом, хождение по мукам», - приступает Мария Ивановна к рассказу о конфликтах с соседями.

Не исключено, что рассказ о злодейке-соседке был главной целью задуманной публикации. Но соседские склоки – это не тема для газеты. Достаточно упомянуть, что своё ближайшее окружение Мария Ивановна воспринимает как угрозу своей безопасности: «До сих пор не могу поверить, ведь сколько зла у этой женщины».

«Так что я здесь родилась и до сих пор живу, это моя малая родина и мой родной уголок, и какая-то приезжая особа ***, ведущая нездоровый образ жизни, будет нарушать мое спокойствие на заслуженном отдыхе, после чего приходится вызвать скорую, подрывать мой авторитет и унижать мое достоинство! Не позволю!»

Но на кого же надеяться, как не на окружающих? «Я видела в глазах людей мою боль и сочувствие», - пишет Мария Силкина, заканчивая своё послание словами благодарности: «Также благодарна Федоровой Е. С., жительнице д. Сергейцево Пригородной волости, которая, сочувствуя, несколько дней через друзей и знакомых искала способы лечения. И ещё женщине, которая в Пустошке при входе в храм божий сунула в карман денежку и пожелала скорейшего выздоровления – всем, всем до земли поклон и здоровья крепкого на многие, многие лета».

* * *

Проехав более 200 км от своей деревни до Пскова, Мария Ивановна наверняка рассчитывает, что её рассказ, напечатанный в региональной газете, усовестит местные власти. В самом деле, не так уж сложно помочь одной конкретной пенсионерке – починить крышу, почистить колодец да протянуть водопроводный шланг в дом. Но как быть с тысячами похожих людей, кто просто стесняется попросить о помощи или принимает такие же условия жизни как данность?

Старость, бедность, болезнь – это личные проблемы Марии Ивановны Силкиной. Плохие дороги, заброшенные поля, отсутствие инфраструктуры для жизни и предпринимательства – это проблемы Пустошкинского района, которые местные жители снова доверили решать Юрию Жукову. Неэффективная медицинская помощь, неэффективная социальная политика, нищенские пенсии – это проблемы Российской Федерации.

И есть ещё одна наша общая беда, которую тоже хорошо видно из этих писем: слабые социальные связи, дефицит взаимовыручки. Российское общество переросло традиционную культуру (и уже не считает, что взрослые дети обязаны содержать родителей), но так и не создало новые общественные институты в помощь сирым и убогим.

Мария Силкина – советский человек. Советское государство, отрицая личные мотивы, возлагало заботу о человеке на партию и коллектив. Нет уже того государства, той партии и тех коллективов. Но по-прежнему полно людей, которые уверены, что кто-то должен прийти и решить все их проблемы.

Эти люди не «слабаки» – просто они верили своему государству.

Это большой урок для тех, кто помоложе. Когда телевизор в очередной раз начнёт рассказывать про СССР 2.0, нужно просто вспомнить Марию Ивановну Силкину. Мы все когда-то станем старыми. Каждый может заболеть. Бедных всегда больше, чем богатых.

И никто нам не поможет, кроме нас самих и наших близких.

Светлана ПРОКОПЬЕВА

1. См.: А. Семёнов. Война спишет всё // «ПГ», № 33 (705) от 26 августа - 2 сентября 2014 г.

2. См.: Агентство политической информации «НАВИГАТОР». Муниципальный стакан // «ПГ», № 37 (709) от 24-30 сентября 2014 г.

3. См.: С. Прокопьева. Рыбы здесь не будет // «ПГ», № 16 (688) от 23-29 апреля 2014 г.