Опасные вещи

Мифы и реальность соединились в одном театральном пространстве

«Каким бы скромным ни старался быть автор, он всё-таки сам идёт по дороге собственной жизни и рассказывает не только о поступках других, но и о своих собственных. Для него написанная им книга как бы зеркало».
Андрей Громыко «Памятное». Книга первая

Эта выставка в театральной галерее «Цех», вполне возможно, могла бы называться как-нибудь иначе. Не «Женщины, огонь и другие опасные вещи», а, допустим, «Утконос, бандикут и ехидна». Хотя бы потому, что в книге профессора из Бёркли Джорджа Лакоффа «Женщины, огонь и опасные вещи» [1] говорится о том, что в языке австралийских аборигенов дьирбал огонь, женщины и опасные вещи входят в одну категорию balan вместе с утконосами, бандикутами и ехиднами.

Художественный руководитель Псковского академического театра драмы им. А.С. Пушкина Василий Сенин на фоне картины «Житень» Алисы Волковой. Фото: Алексей Семёнов

Джордж Лакофф при издании своей книги о категориях мышления объяснился с читателями: «Я подозреваю, что многие читатели воспримут название этой книги в том смысле, что женщины, огонь и опасные вещи имеют нечто общее – скажем, что женщины быстро загораются гневом и поэтому опасны».

В действительности Лакофф исходил не из привычных для европейца или американца представлений. Он не ориентировался на то, что «вещи объединяются в одну категорию на основе общего». Ведь умудряются же австралийские аборигены объединять в одну категорию бандикутов (сумчатых барсуков), огонь и женщин. Впрочем, это почти то же самое, что объединять огонь, воду и медные трубы.

Организаторы псковской выставки «Женщины, огонь и другие опасные вещи», открытой в галерее Псковского академического театра драмы им. А. С. Пушкина, поступили примерно так же, как австралийские аборигены, объединив произведения петербургского художника Алисы Волковой и петрозаводской группы «Громыка».

Общего у «Громыки» и Алисы Волковой, мягко говоря, немного. Группа «Громыка» предложила послушать heavy psychedelic twist, а Алиса Волкова предъявила миру работы, связанные с мифологией («Снегурочка», «Житень» и тому подобное).

Впрочем, при желании общее тоже можно обнаружить. На открытии Алиса Волкова сказала: «Из повседневных образов, довольно-таки однообразных, могут рождаться очень разнообразные идеи, в которые художник как будто ныряет и исчезает в этом пространстве».

Музыканты из «Громыки» тоже ныряют – и погружаются в советское прошлое. За спиной музыканты вывесили портрет «вечного» Андрея Андреевича Громыко (явно не кисти Алисы Волковой), проработавшего на высоких должностях при шести генеральных секретарях КПСС.

Группа называется не «ГромыкО» (по-белорусски - Грамыка), а «ГромыкА». Как говорит солист Максим: «Субстанция какая-то такая громыхающая получается». Для рок-группы – подходящее название. Но советское прошлое музыканты тоже имеют в виду. Иначе бы музыканты не наряжались в серые одинаковые костюмы. Иначе бы их солист Максим не надевал на свою голову шапку-пирожок. Это часть ритуалов, связанных с советской мифологией.

Группа «Громыка» на открытии выставки Алисы Волковой. Фото: Алексей Семёнов

У Алисы Волковой свои мифы – более древние, языческие. Но не надо знакомиться с биографией художника, чтобы понять: Алиса Волкова увлекается не только мифологией, но и зоологией. Некоторые её работы снабжены подробными комментариями. Например, картину «Питомец бестиария» сопровождает надпись: «Лапки крысы – это чудесное воплощение божьей творческой силы. Они такие нежные, аккуратные и многофункциональные…»

Это тот редкий случай, когда вдохновлять могут даже лапки крысы, не говоря уже о более таинственных вещах вроде мифов и преданий белорусов. Одна из самых заметных картин на выставке называется «Житень» (мужчина зрелого возраста с тремя глазами, он же - бог осени белорусского происхождения).

В центре экспозиции находится инсталляция, напоминающая огромный стеклянный стол. Стекло – это как бы вода, а «под водой» - заманчивые женские фигуры, способные утянуть на дно. Алиса Волкова пояснила, что эта инсталляция напоминает о массовых вещах, в погоне за которыми тоже можно пропасть.

Собственно, нет мест, в которых нельзя не пропасть. На пике карьеры выходец из белорусской деревни Старые Громыки Андрей Громыко формально возглавил огромный и, казалось бы, непобедимый Советский Союз, став председателем президиума Верховного совета СССР. А через несколько лет СССР распался. Утонул, как атомная подводная лодка. Однако утонуть – не значит исчезнуть. Корабль может лежать на дне и излучать радиацию. О чём-то похожем поётся в песенке «Сербия-Хорватия». Было одно – стало другое. Много-много другого.

Группа «Громыка» напоминает одновременно группы «АВИА» и «Центр», появившиеся в тех самых постпанковских восьмидесятых, когда Громыко из министра иностранных дел превратился в председателя президиума. Музыканты, конечно, сколько угодно могут говорить, что не шутят, когда поют: «Пушкин, Шишкин, Мышкин»… Но карманный синтезатор Stylophone в качестве солирующего инструмента, песня «Индейцы-ковбойцы», подведённые брови, шапка-пирожок и прочее говорят об обратном.

Пушкина хорошо бы отправить в нападение, Шишкина – в защиту, а Мышкина, конечно же, поставить защищать ворота. Неплохая бы получилась команда. Ей бы многие позавидовали.

* * *

Алиса Волкова. «Бездомный».

Как сказали бы в белорусской деревне Старые Громыки: «Было б балота, а жабы знойдуцца». А когда жабы найдутся, то окажется, что лапки у них не менее изящны, чем у крыс.

Этому тоже можно посвятить песню или картину.

Алексей СЕМЁНОВ

1. Лакофф Д. Женщины, огонь и опасные вещи: что категории языка говорят нам о мышлении. М., 2004.