Искушение насилием

В. А. Серов, лауреат Сталинской премии. В. И. Ленин провозглашает Советскую власть. 1947 год.

В российской истории существует магия повторяющихся цифр. Сто лет спустя после 1917-го приближение 2017-го на фоне экономического и социального кризиса рождает новые искушения. Главное из которых – решить вопрос о власти через насилие. 1917 год с этой точки зрения оказался очень результативен: насилие принесло успех. Вкус успеха перемешался с запахом насилия и стал запахом новой власти. Более чем на 70 лет. Ценой успеха стали десятки миллионов жизней, в том числе тех, кто приветствовал этот успех: Гражданская война, коллективизация, репрессии. Эффект успешного насилия большевиков над страной, возникший в 1917-м, выдохся в 1991-м. Основанная на нём власть ушла. Но искушение успешного насилия осталось. Традицию успешного насилия основал в нашей стране Владимир Ульянов (Ленин).

Трагедия России начала ХХ века – это трагедия утраты законного государства. На фоне драматических и трагических событий революционной эпохи ушёл на сумеречный план внимания исторический смысл произошедшего: в конце 1917 – начале 1918 года (после разгона Учредительного Собрания [см.: Л. Шлосберг. Первый и последний день. Часть первая; Часть вторая]) в России были уничтожены все законные органы государственной власти.

Признать законными органами власти те, которые были созданы после большевистского переворота, нельзя. «Разрушить до основания, а затем построить» опасно: дом будет стоять на плохом фундаменте.

Трагедия революции возникла не на пустом месте. Российской императорской власти после упразднения крепостного права в 1861 году было необходимо совершить главную государственную реформу: формирование конституционной монархии, то есть создание парламентских институтов на всех уровнях власти, в первую очередь общероссийском.

Но в XIX веке к этой реформе не приступили: сама мысль о народном представительстве и разделении властей оказалась для императорской семьи и правительства абсолютно неприемлемой. Этот страх предопределил ход истории.

Только революция 1905 года заставила провести почти на полвека запоздавшую реформу, и сначала 6 августа 1905 года Николай Второй своим манифестом учредил Государственную Думу как совещательный орган, а когда этого стало очевидно недостаточно, то 17 октября 1905 года появился манифест, установивший права Думы как органа законодательной власти.

С исторической точки зрения предпринятые меры оказались неполными и запоздавшими. Политический процесс упорно шёл в другую сторону, три из четырех созывов Государственной Думы Российской империи досрочно прекратили полномочия, в том числе две были распущены царём: главе Государства Российского не хватило терпения в работе с парламентом.

К политическому кризису добавилась Первая мировая война, истощившая все ресурсы России – человеческие, моральные, материальные.

Общественное недоверие к институтам государства стало критически высоким. Формальная законность существования власти вступила в противоречие с очевидной несправедливостью его действий.

Государство лежало в руинах и нуждалось в обновлении, устранении почти всеобщей социальной несправедливости. Именно жажда справедливости и озлобление против несправедливости стали главным двигателем российской революции.

В такой ситуации особая ответственность заключалась в том, какой план общественного и государственного переустройства выдвинет партия, претендующая на государственную власть. Можно было требовать реформы государственного устройства, создания народного парламента и ответственного правительства, принятия новой Конституции, установления прав и свобод.

Это сохранило бы европейский путь развития России.

Но возобладала другая воля: исправление несправедливости через новую несправедливость и месть. Через насилие.

Основу этого политического подхода сформулировал Карл Маркс в своём «Капитале»: «Насилие — повивальная бабка каждого старого общества, беременного новым» (т. 1, гл. 31).

Это течение в российской политике начала ХХ века вполне логично представляли большевики во главе с Владимиром Лениным. Они решили оседлать народную ненависть и построить на ней государственную власть.

У них получилось.

В январе 1918 года в России насильственным путём прекратил работу единственный законный орган государственной власти – Учредительное Собрание.

Большевики отказались делать новое государство правопреемником Российской империи. Конфисковали имущество десятков миллионов людей. Передали его другим людям.

Царская семья была уничтожена варварами.

Революция переросла в Гражданскую войну.

Гражданская война переросла в диктатуру пролетариата.

Власть, основанная на насилии, не может не стать диктатурой победителей.

Начало зверским репрессиям власти против народа положил лично Владимир Ленин.

По логике внутреннего уничтожения любого несогласия, любого сопротивления враги постоянно появлялись среди самих победителей и становились жертвами, затем место жертв занимали убийцы первых.

Так прошло больше 70 лет.

«Скрепа» политического насилия 1917 года постепенно заржавела и рассыпалась. СССР проиграл мировую конкуренцию и распался.

В 1991 году перед российской государственной властью встал вопрос о правопреемстве нового государства. Они могли выбрать не только СССР. Они могли решить стать правопреемниками и Российской империи. Установить преемственность государственной власти. Провести реституцию и восстановить права собственности миллионов людей. На политическом и государственном уровне остановить преступление 1917 года.

Этого не произошло. По существу у власти в России в 1991 году оказались новые большевики. Им было важно сохранить право на государственное насилие как способ решения государственных и общественных проблем. Право на производство несправедливости в государственных масштабах.

Им вполне нравился успех, основанный на насилии.

Поэтому они стали правопреемниками только СССР – государства, изначально основанного на всеобщем насилии.

Поэтому в новейшей российской истории так много насилия и крови: 1993 (расстрел парламента), 1994 (начало первой войны в Чечне), 1999 (начало второй войны в Чечне), 2014 (начало российско-украинской войны).

Вот уже почти 100 лет в голове российской власти живёт и побеждает вирус Ленина.

И в этом смысле Ленин жив.

Искушение насилием приходит ко всем – и к государству, и к народу.

Государство способно доказывать своё право подавлять народ.

Народ способен доказывать своё право мстить.

Государство, судя по всему, не намерено останавливаться.

Грядущее 100-летие большевистского переворота, нехорошим светом мерцающая цифра 2017 – столетняя веха общенациональной трагедии, коснувшейся всех без исключения.

Большевистский переворот не решил ни одну из проблем российского государства в 1917 году. Он просто уничтожил само государство.

Миллионам людей это понравилось.

Урок Ленина не выучен. Учитель-убийца миллионов по-прежнему покоится с почётом на главной площади российской столицы. Он победил. Страна продолжает идти по его стопам, собирая урожай кровавого посева.

За целый век после этого никто не объяснил народу, что в 1917 году произошло преступление, развернувшее всю страну в государственный тупик, выход из которого не найден до сих пор.

Российское государство вот уже 100 лет в любой своей ипостаси незаконно: под ним – ни советским, ни современным российским – нет законных истоков, корней, воли веков.

От осмысления этой стержневой проблемы зависит то, сможет ли Россия в 2017 году не рухнуть на век назад.